Ермек Турсунов. Как казахи устраивали шум

Часть 1

Вот мы и добрались до того самого вопроса, на который не смог внятно ответить ни один мыслитель из прошлого и настоящего. Более того, есть такая нехорошая уверенность, что на него не смогут ответить даже мыслители будущего. Хуже того, до сих пор пребывают в неведении аналитики президентского аппарата и ответственные за идеологическую работу правительственные чиновники.

А вопрос действительно непростой. О смысле жизни.

Между тем казахские женщины давно знали все возможные на него ответы. Просто они по природе своей были когда-то скромными и тихими, а потому – помалкивали. И не лезли в бесплодные дискуссии. И не вырывали друг у друга микрофоны. И не чатились впустую налево и направо. И не выставляли свои фотки в инстаграмме. И не злоупотребляли силиконом. И не лезли со своими советами туда, куда их не просят...

Они молча делали свое непростое дело. И сегодня мы можем, наконец, раскрыть всему миру их тайну.

Смысл жизни казахской женщины заключался в детях. И чем больше рождалось у ней таких смыслов, тем лучше.

(О смысле жизни казахских мужчин до сих пор ведутся ожесточенные споры. Местами эти споры превращаются в драки).

А вообще, что такое дети для казаха в те времена?

В первую очередь, это – инвестиции в будущее. Это – капитал. Это одновременно накопительный и пенсионный фонды. Это – первоначальный взнос в семейный бизнес, который начинает приносить прибыль примерно со второй половины жизни и обязательно должен стрельнуть ближе к ее концу. Вот что такое для казаха – дети.

Поймите правильно, тогда ведь не было никаких страховых поясов, поэтому и рожали помногу. И всякий раз, как только женщина получала положительный тест, она вступала на очередную территорию предписаний и запретов. И все они имели магическое значение.

Например, ей нельзя было стричь волосы или работать с веретеном. Нельзя было перешагивать через веревку, – боялись что пуповина может обмотаться вокруг шеи ребенка при родах. Нельзя было ходить ночью за водой. Нельзя было посещать похороны или заходить в дом, где соблюдается траур. Нельзя было бросаться камнями в собак, даже если у дамочки была такая милая особенность. Своеобразная такая женская причуда…

Это что касается вещей мистических. Их боялись. И старались что-либо противопоставить. Поэтому, как только женщина понесла, с правой стороны юрты, к кереге, привязывали белое полотенце (в некоторых регионах – платок). Это был оберег. Так свекровь обращалась к духам предков с просьбой о помощи: «Келінді ата-баба аруағы қолдап журсін» - «Да будут опорой духи предков нашей невестке».

Кстати, про обереги.

Казахи издревле старались оградить беременную женщину от чар темных сил и разных напастей. Поэтому часто свекровь самолично мастерила тумар (оберег), прятала в нем суру из корана и надевала его на шею своей невестке. Или же делали еще оберег в виде небольшого украшения с семью камушками и пришивали к одежде – от сглаза. Или же могли просто прицепить булавку.

Так, постепенно молодую женщину готовили к родам. К ним подходили особенно тщательно. Учитывалось все. А если это были ее первые роды, то обращали внимание даже на самые мелкие детали.

Заранее определяли «кіндік щеще» (крестную мать). И это был весьма пристрастный выбор. Согласно поверьям, все самое доброе, хорошее, достойное, что есть у крестной, передавалось ребенку. Казахи свято верили, что это необъяснимое таинство происходит согласно законам природы. Поэтому выбирали самую-самую достойную кіндік щеще. Часто потом говорили, когда уже ребенок подрос и проявлялся его характер, – «ты похож (-а) на свою крестную». Поэтому именно кіндік щеще первой брала на руки младенца и перерезала ему (- ей) пуповину.

Соответственно, муж кіндік щеще приходился ребенку кіндік әке. То есть – крестным отцом. (Не путать с семейством Корлеоне! Или с любым другим семейством)...

Акушерок в степи не было, медсестер тоже, поэтому рядом все время находились опытные женщины. Повитухи.

Не все еще знают, что тюркские женщины рожали стоя. Следовательно, казахские – тоже. Не могу со всей определенностью сказать насколько это удобно. Во всяком случае, так было принято исстари. (Хотя у некоторых тюркских народов рожали иначе. Хакаски, к примеру, рожали на коленях. В партере, если можно так сказать). При этом пуповину мальчика перерезали ножом, а пупок девочки – ножницами. Что касается запретов, то помимо тех, о которых я уже говорил, беременным хакасским женщинам тоже нельзя было присутствовать на похоронах и поминках, перешагивать через аркан, стоять в дверях...

Но давайте вернемся к нашим – казахским родам. Как это происходило?

В юрте натягивался аркан. Или бау – красивая крепкая лента. Был еще, так называемый, көген. Это такое приспособление в виде привязи, которое использовали для домашнего скота. Он имел для казахов сакральное значение. Говорили: «Көгендерің көбейсін»! Буквально: «Да умножится (удлинится) ваша привязь»! Это доброе пожелание. В смысле, чем длиннее көген, тем богаче приплод.

Когда приближались схватки, и молодуха на аркане начинала борьбу за новую жизнь, тут же в юрте кто-нибудь из участниц этого захватывающего события принимался готовить какое-нибудь нехитрое блюдо. Обычно – куырдак. При этом она все старалась делать как можно громче. Гремела посудой, роняла кастрюли, пела дурным голосом, перекрывая мат роженицы и выкрикивала время от времени загадочную фразу: «Қара қазан бұрын пісе ме, қара қатын бұрын туа ма?» Буквально: «Давайте делать ставки, господа: что произойдет раньше: черный котел еду сварит или черная баба разродится?»

Как правило, казан опережал. Но это никак не влияло на процесс. Он продолжался. Иной раз он затягивался на несколько дней…

Когда ребенок появлялся на божий свет, его первым делом купали в соленой воде. Пупок мальчика привязывали к гриве коня, а пуповину девочки прятали в тайник. Потом устраивался небольшой ужин. Застолье также имело важное значение. По его итогам шейную часть жертвенной овцы подвешивали на самое высокое место в доме. Это делалось для того, чтобы у ребенка как можно быстрее окрепла шея и тогда он сможет увереннее держать головку.

А после уже начинали думать – как назвать малыша. На это дело отводилось не менее трех дней.

В наше время, естественно, рожают не так. И пупки перерезают не в юртах. И не кухонными ножами. И не поют непосредственно во время родов. Но институт кіндік щеще никто не отменял, и она по-прежнему выбирается коллегиально на семейном совете. А затем уже сорок дней подряд принимает участие в купании ребенка, в ухаживании за ним, помогает молодой мамочке советами.

По поводу имен, то многие нынче уже после медицинских обследований заранее определяются с этим вопросом. Но в те времена никто не мог знать заранее, кто появится на свет – мальчик или девочка? В любом случае, все радовались. Потому что ребенок в доме – это счастье. Это – смысл жизни.

Как уже было сказано, беременную женщину очень опекали. Ее даже оберегали от общения с токсичными людьми. Если переносить опыт предков в сегодняшние реалии, то, думаю, ни в коем случае беременных нельзя допускать к разговору с председателем КСК, к примеру. Или же ярым оппозиционером. Или же работником госавтоинспекции. Партийным функционером. Сотрудником ЦОНа. Ей нельзя портить настроение, поэтому я бы не рекомендовал сегодня включать при беременной невестке шоу с малаховым или наши отечественные телеканалы. Особенно ктк. Я бы прятал газеты и журналы с фотографиями политиков и чиновников, некоторых олигархов и звезд шоу-бизнеса. Нельзя, чтобы ей на глаза попадались их радостные физиономии или, не дай бог, их «глубокие» высказывания. На любую тему.

Наши прадеды и прабабушки, тоже помнили об этом и старались исключить все, что могло вызвать у невестки негативные эмоции. Иначе ребенок мог родиться плаксивым. А если всего этого не учесть и оставить невестку без внимания, то ребенок мог и вовсе не захотеть появляться на этот свет, и никто бы его за это не осудил …

В древности вообще к родам относились как к священному и опасному действу. Считалось, что женщина оказывалась в полярном состоянии. То есть, буквально повисала меж двух миров. Что, по сути, соответствовало истине. А когда наступали сами роды, то тут начиналось целое представление. По сути – борьба за жизнь. А если быть точнее – за две жизни. И в этой борьбе участвовали практически все.

В этом смысле примечательно, что главной задачей во время родов было создание шума. Организация хаоса. Надо сказать, в самом начале у нас это не очень получалось. Но со временем мы достигли в этом деле небывалых высот и сейчас уже шумим лучше всех в мире: громко, дорого, профессионально и высокохудожественно. И главное – очень достоверно, с самыми серьезными выражениями лиц. И уже не только во время родов, а вообще по жизни.

Раньше мы шумели, чтобы отпугнуть нечистую. Отогнать ее подальше от аула. (Сейчас уже по инерции). И пока женщины во главе с кіндік шеше (ее еще называли - аққол ана) находились внутри юрты, мужчины снаружи палили из ружей, били дубинками по заборам, кричали страшными голосами и размахивали руками. В исключительных случаях, гоняли скот по кругу.

Кто-то принимался колотить плетьми по крыше. Хотя, согласно верованиям – стегать камчой юрту считалось святотатством. Но во время родов разрешалось. Поэтому стегали нещадно. Шум снаружи должен был подействовать на потусторонние силы, загнать их подальше куда-нибудь за Ушарал, поближе к китайской границе, поэтому в ход пускалось все. Важно было создать неразбериху.

Выкрикивались недовольные фразы: «Шық!» - «Выходи!» или же: «Түсті ма?!» - «Он еще не вышел?!», «Он все еще там?!», «О чем он думает?!», «Чего он тянет?!», «Что он о себе возомнил?!», «Да кто он такой в конце концов?!»...

В это же самое время, внутри юрты происходили не менее захватывающие события. Роженице обмазывали лицо сажей, чтобы злые духи глянули на нее и в ужасе отшатнулись. Если ребенок упрямился и не собирался появляться на свет, то ей следовало перешагнуть через шею лежащего верблюда, которого держали тут же наготове. После процедуры с верблюдом, ей давали выпить бульон или же растопленное масло. Также – для ускорения процесса.

Случалось, прибегали к крайним мерам.

Если через какое-то время из юрты доносились женские выкрики: «Оң ба теріс пе?!» («Так это или не так?!», «Правильно или неправильно?!»), то это могло означать только одно: роженицу повесили вниз головой над самым порогом. При этом голова ее касается земли...

Ее подвешивали за ноги: считалось, что так ей будет легче. А характерные вопросы из следовательского протокола помогут ей настроиться на соответствующую волну.

Понятно, что роженица, как правило, в такой момент не могла ответить исчерпывающе на все вопросы, поэтому вместо нее отвечала какая-нибудь другая женщина. Она трижды выкрикивала: «Оң!». То есть – «Да, это так! Совершенно верно! Я согласная! Вы абсолютно правы!».

После такого допроса женщину опускали на землю и освобождали от пут. И – ждали.

Но если и это не помогало, то тогда звали уже... кузнеца.

(Продолжение следует) 

Ермек Турсунов