Михаил Земсков. ВОВАН-СТЕРИЛИЗАТОР (фантастический рассказ)

- Ты никогда не сомневался? – Щурясь от дыма воскурений, спросил Вован. 

- Что пошел в стерилизаторы, или что стерилизовался сам? –Лениво уточнил Авдей. 

- Ну… что стерилизовался, в общем… 

Римские аристократы (ведь всем уже известно, что Москва – третий Рим), развалившись на ложе маленькой подримской термы, распивали хмельные напитки и вели философские беседы. А чем еще заниматься, когда гетеры опаздывают?

Авдей сдул пену с нектара: 

- Знаешь, Вован, как побываешь в резервации, так все сомнения развеются. Во всяком случае, со мной так было – когда в тибетскую в первый раз съездил. Мы, Вован, так отвыкли от старости и смерти, что как увидишь этих облезлых сморщенных уродов… Н-ну н-нах… Я в первый день изблевался… Несмотря на все медпакеты… А без стерилизации и добровольного отказа от потомства – сам знаешь – никакого тебе бессмертия и вечной молодости.

- Да знаю, братан…

- Очень правильное условие, должен тебе сказать, очень мудрое… А то всех не прокормить – ну, сам знаешь…

- Конечно, братан… 

Товарищи задумчиво воскурили. 

- Нам повезло, Вован, крупно повезло, - продолжал Авдей, - мы прям вовремя родились. Вершина эпохи. Вечный третий Рим.

- Конечно, братан. 

- За Путина! – Авдей поднял бокал. 

- За Путина! – Вован поднял свой в ответ.

- Это правильно, что бессмертие при Путине придумали. А то был бы у нас сейчас президентом педик какой-нибудь, или стерва-президентиха – как в гейропе… Только с Путиным мы сможем стать вечным третьим Римом… 

- Не говори, братан… А этих… детей… в резервации видел? – Перебил Вован. - Говорят, они такие… прикольные, в общем.

- Видел. Сначала – да, прикольные. Маленькие, шустрые, снуют туда-сюда. Но потом устаешь от них быстро – с глупыми вопросами пристают, под ногами мешаются. 

- Понятно, братан. Везет тебе - ты стерилизатор, государство платит, ты везде ездишь… Я бы мечтал побывать в резервации… Хоть ты и говоришь… 

- Да, один раз съездить прикольно… Эй, Вован, ты на что-то намекаешь? – Авдей с усмешкой посмотрел на приятеля. Тот обезоруживающе улыбнулся: 

- Братан, честно скажу: мож, тудым-сюдым, посодействуешь с пропуском в резервацию? Ты меня знаешь - в долгу не останусь… Отстегну кому надо… У дядьки под Белгородом неклонированные хряки остались - могу организовать… - Подмигнул он обоими глазами.

- А как они инвентаризацию проходят? – Удивился Авдей. 

- Они ж без чипа. Дядька сховал их где-то… в подвале, короче… Поделюсь сальцом, натуральным… - почувствовав слабину собеседника, Вован продолжал подмигивать.

- Я не себе… - скривившись, отмахнулся Авдей, - Ленка давно мечтает о неклонированном, а ей же стольник через неделю… Я бы уже давно, нах, развелся, только… Ну ладно, сейчас попробую через Олега - он один там в комитете нормальный, остальные все иностранцы, гандоны принципиальные… 

Через десять минут Вован радостно крутил перед зеркалом пузом и тазом, обильно укутанными в огромную простыню: 

- Они мне даже бабки заплатят, йоу…

- Гонорар и суточные. Все по правилам, со всеми документами. Олегу же тоже потом отчитываться перед комитетом, - подтвердил Авдей. – Ему, короче, потом триста кусков отдашь. 

Вован продолжал третьеримские танцы: 

- Не вопрос, братан. И тебе хряка, как обещал, на следующей неделе.

- Не… - поморщился Авдей. – Ты мне сразу там - сало, шпик, разных сортов, готовое уже, короче. 

- Не вопрос, братан, не вопрос. 

- Будешь стерилизатор-наблюдатель, прикрепленный к комиссии. Комиссия вылетает завтра.

- Мне что, стерилизовать кого-то придется? – Испуганно обернулся к Авдею Вован. 

- Упаси Бог. Я же сказал «наблюдателем» в составе комиссии – ходить, смотреть, уговаривать всех стерилизоваться. Если кто-нибудь согласится, в комиссии есть настоящие стерилизаторы. Но эти суки в резервации редко соглашаются. Говорят, против Бога это, и прочую хрень. Хотя ты на всякий случай инструкцию к аппарату прочитай.

- Спасибо, братан, - Вован попытался обнять благодетеля.

- Э-э, совсем изголодался… - рассмеявшись, Авдей увернулся от объятий. – Сейчас телки приедут, с ними накувыркаешься. Когда твоя Маринка, кстати, возвращается? 

Вован махнул рукой:

- Все летает там, у границы купола… Ждут они, типа… На самом деле пытаются какую-нибудь дырочку найти и пролететь. Но у этих инопланетян все четко, нах – идеальная поверхность. Пытались с ними несколько раз тудым-сюдым - решить вопрос, чтобы хотя бы один корабль пропустили – типа для налаживания связей, но те ни хрена… 

- Она бы инопланетянам хряка от твоего дядьки предложила – те сразу бы дырочку открыли…

- Не, у них хуже, чем у иностранцев - все только по правилам. 

- Да, скорее бы уже всех стерилизовали… - Вздохнул Авдей.

Следующим вечером Владимир Богомолов в компании с новыми знакомыми из комиссии бродил по улицам Лхасы. Как и Авдей, он был сильно впечатлен картинами старости и болезней. «Про блевание только Авдюха зачесал… Или, может, это он такой слабак, а я – нормально держусь» - самодовольно повторял про себя новоявленный «стерилизатор-наблюдатель». Аборигены действительно совсем не стремились отказываться от функции продолжения рода, несмотря ни на даруемое бессмертие («Во дебилы…» - удивлялся Вован), ни на материальную помощь и эвакуацию из резервации. Поэтому график работы комиссии был отнюдь не напряженным: неторопливые обходы поселений с утра, осмотр достопримечательностей после обеда и посиделки в гостинице вечером. Вован с любопытством расспрашивал «коллег»:

- А почему всегда сначала стерилизуют, а уже потом ген бессмертия вживляют?

- Что за глюпый вапрос… - Высокомерно отвечал финн Тойво, владевший русским и не любивший пользоваться автоматическим переводчиком, - гена ведь перейдет по наследству. Мало ли с кем этот паринь или дэвушка до стерилизэйшн… И начнет тогда народ бессмертный плодиться, который уже никак не сделаешь потом стерилизовать, раз они и так бессмертный. И тогда прейти полный пей здесь, как вы говорьите… 

- А насильно? Стерилизовать здесь всех нахрен и резервацию закрыть.

Тойво сначала непонимающе посмотрел на него, потом грустно вздохнул:

- А пакт о гуманность? Я понимает. Хорошо понимает - я тоже устал здесь ездить…

Портье в гостинице говорил им о каких-то «классных барах» в городе, но почему-то ни у кого не возникало желания выходить без надобности из пятизвездочной гостиницы в туземные поселения, где царили старение, болезни и смерть. Вместо этого сотрудники комиссии к вечеру обычно собирались в лобби – поболтать, пошутить с обслуживающим персоналом из местных, выпить бутылочку пива. 

В их группе никто, кроме Вована, не мог похвастать работающими на межзвездном корабле знакомыми, и потому благодаря своей подруге Маринке он быстро стал центром всеобщего внимания. Каждый вечер в очередной раз с увлечением рассказывал фантастическую историю встречи землян с инопланетным разумом:

- Короче, они очень хотели долететь до конца солнечной системы. Там, сука, давно какая-то загадка была. Сколько раз туда беспилотники не тыкались, как только долетят до какой-то хери – там херась! – с ними какая-нибудь херь происходит. 

- Сбейваться с курса? – уточнил Тойво. 

- Хер знает… То сбивались, то пропадали, то, суки, просто зависали в одном месте. 

- Как это? – Не понял Тойво, – это же против космический закон. Если у объект есть скорость и нет никакой внешний сила, он только всегда лететь… Вакуум…

- А вот… Говорю же – хер знает… - Вован артистично развел руками. – И вот, короче, им первым предстояло узнать, что за херь там происходила.

- И что за херь? – Захваченный историей, Тойво приоткрыл от волнения рот. 

- Там был глаз, нах!

- Какой глаз? – Совсем потерялся Тойво. 

- Глаз ихнего, сука, инопланетного разума. Короче, корабль подлетал уже к концу солнечной системы. Все приборы-компьютеры работали без проблем. Оставалось всего сто тысяч километров, и тут…

- Ну? – Тойво поднял от нетерпения брови. 

- Открылся глаз, нах! Гигантский глаз – прямо перед ними. И на всех компьютерах-приборах, короче, такая надпись: «Прошу остановиться. Космический пост номер такой-то».

- И что? 

- Они, короче, экстренно тормозить – решили, что летят, нах, прям в глаз какого-то космического монстра. Потом на компьютерах, короче, другие сообщения – типа вам, землянам, запрещено покидать пределы вашей, нах, солнечной системы. Для того, чтобы вы, короче, не покидали ее пределы, солнечная система окружена куполом, через который пролететь нельзя. 

- Что же это значить? 

- Они, короче, тоже начали спрашивать и возмущаться: че за херня тут? Почему нельзя нам дальше лететь? Мы же в дальний космос, нах, хотим… На что им тот глаз, сука, и отвечает: «Вы, земляне, типа слишком много размножаетесь и в пространстве слишком сильно распространяетесь. Если вас, нах, не остановить в пределах вашей системы, вы тут скоро всю Вселенную заполните и заср ёте, остальным места не останется. Так что сначала у себя, короче, уберитесь и наведите порядок». 

- Это как понимать? – Тойво недовольно протер очки. 

- Вот и они спросили: «Это как, сука, понимать?». И глаз им отвечает – перестаньте, короче, бесконтрольно плодиться. Сосчитайте всех своих землян и сообщите точную цифру вышестоящим инстанциям. А потом, короче, следите за тем, чтобы эта цифра не менялась. У всех типа нормальных инопланетян на всех планетах так устроено – чтобы никто не размножался и никому не мешал. Иначе не видать вам дальнего космоса, как своей жопы. 

- Невероятно… - Пробормотал Тойво. – Но мы ведь и так сейчас почти не размножаться… Девяносто восемь процентов выбрать бессмертие и стерилизэйшн… 

- Только девяносто восемь. А им надо сто, нах, и ни одним меньше. Чтобы сообщить точную цифру, и она больше не менялась. 

- Фантастик! И никакой переговор с межпланетный разум не помогает? 

- Не помогает. Бюрократы еще те…

- И на тот корабль ваш жена? 

- Маринка - подруга. 

- Красивый имя… Она ученый? 

- Маринка, что ли? Да не… - повариха она там. 

- И давно она летает?

- Четыре месяца. 

- Как я вас теперь понимает, что вы пошли в стерилизатор… - сочувственно произнес Тойво.

- Спасибо, братан, - Вован похлопал Тойво по плечу.

- Все, надоели мне эти туземцы! - Поднялся со своего места присутствовавший при рассказе Джон, один из стерилизаторов. Он со злостью бросил в мусорную корзину пустую банку пива. – Хочешь им как лучше, а они уже какой год выделываются… Почему нельзя их насильно стерилизовать?! 

- Всемирный пакт о гуманность от 2035. – Напомнил Тойво. 

- Он уже давно устарел! Все… Я завтра улетаю. Все равно за четыре дня ни одного согласившегося на стерилизацию. Это бессмысленно. 

- Да, и я с тобой! – Встала Дина из Чехии, вторая стерилизаторша в группе. – Наши комиссии превратились в фарс, постыдный фарс! Сколько денег наши государства тратят впустую! Мы должны хотя бы своими действиями обратить внимание руководства на эту проблему. Резервации пора ликвидировать, а действие пакта о гуманизме временно приостановить, на благо самих же туземцев. 

- Приостановить пакт! – Взвизгнул Джон.

Слушая вежливый девичий голос из автоматического переводчика, звучавший пугающе спокойно на фоне возмущенных разноязычных выкриков, Вован с тревогой оглядывался по сторонам.

- Действительно, мы ведь ради них самих стараемся, - поднялся вьетнамец Нгок, последний стерилизатор в комиссии. – Завтра же объявим бойкот и улетим домой!

Стерилизатор-наблюдатель Владимир Богомолов незаметно выскользнул из холла и набрал номер Авдея. Обрисовав ему щекотливую ситуацию (как бы не разоблачили в случае скандала), он получил обнадеживающий ответ: 

- Короче, Вован, сиди и не дергайся. Делайла, которая руководит комиссией - обычная функционерка. Она постарается максимально замять ситуацию. Даже если часть комиссии уедет раньше срока - ничего страшного, такое уже случалось много раз. Короче, держись Делайлы – и не пропадешь. Тем более, что всего два дня осталось. А потом на Ленкином юбилее отожжем. 

- Спасибо, братан, успокоил… - Вован отключил связь. 

Стерилизаторы улетели следующим утром. Как Авдей и предполагал, Делайла делала вид, что ничего не произошло. Тем более, что в Лхасе оставались четыре члена комиссии (больше половины) – сама Делайла, Вован, антрополог Тойво и психолог Мишель. 

День прошел как обычно. Информационно-просветительские беседы с местными, прогулка по улицам Лхасы. Вовану этот распорядок уже порядком наскучил. Он раньше обычного вернулся в гостиницу, поднялся в номер и завалился спать. Но вечером его разбудил неуверенный стук в дверь. Вован поднялся с кровати, открыл. Перед ним стоял портье, местный парнишка лет двадцати, и смущенно теребил в руках свою шапочку. 

- Извините, сэр. Можно вас спросить, сэр? 

- Давай без «сэров». Чё там?

- Видите ли, сэр, я со своей невестой хочу стерилизоваться. 

- Круто! Правда… - Вован досадливо почесал затылок, вспомнив про уехавших стерилизаторов. – Правда, наши стерилизаторы сегодня улетели…

- Мне сообщили, что вы тоже стерилизатор. Я к руководителю сначала подошел, мадам Делайле, и она сказала, что остался стерилизатор-наблюдатель, то есть, вы, и что вы нас стерилизуете, и потом мы с невестой сможем вместе с вами уехать из резервации.

У Вована появились нехорошие предчувствия. Инструкцию к аппарату он так и не прочитал, и сейчас даже не представлял, с какой стороны к нему подходить. Мальчишке-портье и его невесте еще можно было навешать лапши на уши, но если об этом уже знала Делайла… 

- М-м, ладно… - Пробормотал он. – Я, короче, сегодня подготовлю аппарат, и завтра - чин-чин - все устроим.

- Но сэр, комиссия ведь улетает завтра утром, - не поддался на уловку портье. – Мадам Делайла сказала, что стерилизовать нужно сегодня, чтобы успеть подготовить документы на выезд. 

В тот же момент мелодично звякнули створки лифта, и в коридоре появилась сама Делайла: 

- О, Владимир, замечательно, что вы здесь, - приветливо помахала она рукой, - нам нужно стерилизовать этих прекрасных молодых людей, - оказалось, что за собой она вела миниатюрную девушку лет восемнадцати, - давайте спустимся в процедурный кабинет. 

«Попал, бля…» - понял Вован, но вслух неожиданно для себя произнес на английском: 

- Yes.

- Это так здорово! – Восхищенно ворковала Делайла в микроавтобусе по дороге в аэропорт следующим утром. - Всем последним комиссиям не удавалось стерилизовать ни одного человека, а мы стерилизуем сразу двух! Мы подготовим репортаж и отправим его в Комитет. Те, кто нас покинул раньше времени, еще пожалеют об этом! Благодаря этим двум юным влюбленным созданиям, пожелавшим бессмертия, мы отправим руководству блестящий отчет! Мы вдохновим будущие комиссии! А те трое предателей, даже если и состряпали какую-нибудь кляузу, ничего не смогут доказать. Их кляуза просто не будет соответствовать действительности…

Додзи и Дава – так звали жениха и невесту – держась за руки, смущенно поглядывали друг на друга, не слушая тирад сидящей напротив них важной белой леди. Тойво и Мишель равнодушно смотрели в окно. И только наблюдатель-стерилизатор Владимир Богомолов с широкой улыбкой поддакивал и подмигивал Делайле с заднего ряда. Он думал о том, как удачно смог во время стерилизации Додзи и Давы незаметно для всех созвониться с Авдеем, и успешно провести всю процедуру, следуя наговариваемым ему в ухо указаниям. «Мы тоже тут не хухры-мухры, нах», - так и подмывало его похвастаться перед всеми. 

- Владимир, - обратилась к нему Делайла, - вы, как триумфатор, наверное, хотите по традиции привезти Додзи и Даву в свой город, чтобы их знакомство с большим миром началось с ваших родных мест? 

- Традиции? – Непонимающе уставился на начальницу Вован. 

- Сейчас так мало стерилизэйшн, что каждый считает большой успех, - вздохнул Тойво, - стерилизатор – герой, и он везет свой подопечный себе домой свой город. И в его город – им бессмертие оперэйшн. Да, уже такой традишн. 

- А, это… Да, конечно, по традишн, - поспешил подтвердить Вован.

Микроавтобус заехал на парковку перед аэропортом. 

Через две недели Додзи и Дава поженились, после чего им сделали генную операцию. Они пожелали именно так – сначала связать себя узами брака, а потом обрести вечную молодость. Юным непальцам очень понравилась Москва, и они решили провести здесь некоторое время - тем более что Авдей предложил им бесплатно пожить в гостинице комитета стерилизаторов. Вован тяготился общением со смешливыми и, в то же время, стеснительными молодоженами, но Авдей проявил к ним неожиданный интерес. Возможно, сказывались выработанные привычки и этикет стерилизатора, и он чувствовал за них профессиональную ответственность. Возможно, его привлекала простота и непосредственность их поведения и общения, которой лишены жители мегаполиса. В любом случае, он с готовностью взял их под свою опеку – показывал городские достопримечательности, водил по музеям, рассказывал о духовной и цивилизационной преемственности Москвы и России, как третьего – и последнего, вечного Рима. Додзи и Дава удивительно легко и искренне приняли мировоззрение «вечного третьего Рима». С благоговением шептались о чем-то, оглядывая кремлевские стены, записались на курсы русского языка, почтительно склоняли головы при виде какой-нибудь церкви, пытались напевать «Москва, звонят колокола». 

В одно прекрасное летнее воскресенье Авдей пригласил Вована и Додзи с Давой к себе на дачу. Жарко припекало июльское солнце. Из ближайшего леса доносилось пение птиц. Додзи и Дава радостно плескались в бассейне, Авдей с Вованом полулежали в шезлонгах и потягивали пиво. 

- Прикинь, Вован - Делайлу уволили, из-за той вашей поездки, - поделился новостью Авдей. 

- Почему? У нас же типа успешная комиссия была. Она такая вся из себя гордая ходила…

- В Комитете, оказывается, уже три месяца готовили документы для запроса в парламент ООН. Пятьдесят провальных комиссий – и ни одного, сука, стерилизованного. На основании этого запроса требовали приостановить пакт о гуманности на полгода, за которые мы могли бы стерилизовать всех оставшихся жителей резерваций. И – да-да-да-дам! - победа прогресса! Но тут – бля, на тебе - радостная Делайла сообщает о двух молодых тибетцах, стерилизованных ее комиссией. Жених и невеста, красивая история, все дела… Короче, запрос в парламенте смыли в унитаз, три месяца работы – коту под хвост. И неизвестно, сколько еще такой же бессмысленной работы впереди – новые комиссии одна за другой, и пять стерилизованных в год. Большие боссы из комитета после этого, говорят, кипятком ссали. Ну и на Делайле, конечно, оторвались по полной… Нет, формально-то благодарность вручили и перевели на другую должность… Но должность такая, что она бы на нее ни за что не согласилась. Она все поняла, начала жалобы катать, но поздно, нах… Короче, Вован-стерилизатор, остановил ты прогресс еще лет на десять. 

- Я ж не знал… А эти суки – давай-давай. И Делайла же сама…

- Да я тебя не обвиняю, Вован, ты чё, расслабься, - хлопнул его по плечу Авдей. – Мне так даже лучше: еще десять лет на тепленьком местечке. 

Друзья замолчали. 

- Скучно что-то, братан, - зевнул Вован, - а ты чё - телок сегодня не позвал никаких?

- Не-а. Подумал, гости могут неправильно понять. 

- Бля, долго нам еще с этими чурками возиться? Лучше бы телок позвали. 

- Традиция… - С улыбкой возразил Авдей, - у стерилизаторов так принято… Да мне они и нравятся. Простодушные такие, смеются все время…

- Задолбали уже со своим хихиканьем. Вообще быстро эти суки-чурки в Москве адаптируются. Жиры уже наели на наших харчах. Дава особенно - посмотри, какое пузо. 

Улыбка медленно сползла с лица Авдея:

- Что-то ее пузо не похоже на жировое. 

- Ну да… А на какое же тогда? – Усмехнулся Вован. 

- Ты какой раствор вводил в аппарат, когда их стерилизовал – синий или зеленый? 

- Раствор? А там, чё, братан, раствор нужно было вводить?

- Вот т-ты… т-ты… - Авдей на мгновение задохнулся от злости, - деб-бил…

- Сам ты дебил! Как ты говорил, так я и делал… 

- Бля, я ж сам тогда с бодуна был… Да, ситуация, нах… - Авдей недобро огляделся по сторонам. 

- Чё делать-то теперь?

- Хер его знает… Если раскроется – Олегу крышка. А потом и мне. Короче, не зря я с ними тут возился и присматривал… Не зря подстраховывался…

- Так чё делать-то? 

- Чё, бля… Наследил – убери за собой. Короче, за дверью на веранде топор, ты его возьми. Я молоток из сарая достану. В душевую их нужно будет выманить, там кровь легче смыть. На трассе видеокамеры еще… Придется Леху из райотдела просить затереть. Чё, пошли, бля, стерилизатор… - Авдей обернулся к непальцам, - Додзи, Дава, давайте в караоке, «Москва, звонят колокола» петь. Только сначала в душевую.