Как казахи невест воровали

Когда-то воровали красиво. На лошадях. Отчаянно. Тайком… 

В ответ снаряжались погони. 

Вооруженные всадники неслись по степи, обуянные праведным гневом. От дробного топота конских копыт взметались к небу тучи пыли. Сурки и хомяки предпочитали не высовываться и тихо сидели в своих подземных норах. В ужасе разлетались в разные стороны птицы, и никто не мог рассчитывать на то, что "лежачие полицейские" смогут хоть на секунду тормознуть толпу преследователей…

Словом, воровство было традицией. Не самой доброй, но – традицией. И воровали по-разному. Примеров – мильон: с хорошим концом и с плохим, с мирным разрешением вопроса и с объявлением войны, с громкой оглаской и тихо, по-свойски.

Воровали по воскресеньям и по понедельникам. По утрам и по вечерам. В обеденный перерыв и в тихий час. В одиночку и толпой. Часто обдуманно, часто спонтанно, но всегда – с приключениями. 

Принято считать, что похищение невесты ("қыз ұрлап қашу") - это наш фирменный степной знак. Что якобы так принято исстари. Что такой малозатратный и эффективный вариант создания семьи могли придумать только мы – казахи. Но, как ни досадно, идея принадлежит не нам. Женщин воровали всегда. И везде. И даже пораньше нашего. 

Принято думать, что всему плохому нас научили извне. Особенно пить, курить, материться и на диване лежать перед телевизором. Не хочется спорить. Пусть так.

Как правило, все плохое просачивается к нам с Запада. 

Есть подозрение, что обычай похищать невест нам навязали греки. Или римляне. Или евреи... Впрочем, какая теперь разница? Дурной пример заразителен, сами знаете. А мы народ простодушный. И доверчивый. 

Как назло, свободных девушек в степи в ранешние времена почти не было. Все были помечены и промаркированы. У каждой чуть ли не с пеленок имелся свой жених. Кстати говоря, жених в это время тоже лежал где-нибудь с голой попой в бесике. Но ведь не все в жизни можно разложить по полочкам и номерки проставить. Случалось, влюблялись, а платить нечем: мальчик бедный. А за украденных калым не полагался. Как бы. Вот и приходилось воровать.

Хотя и это враки. 

Допустим, украли. Допустим, девушка осталась. А она не могла не остаться: родители обычно не принимали, если она ночь провела в доме похитителя. Даже если у них там ничего и не было. Не прикасался. Тогда сторона жениха, если его не догнали и не оторвали башку, отправляла через некоторое время к родителям невесты делегацию и просила прощения. Это называлось "аяққа жығылу". Буквально – "пасть в ноги". 

Падали обычно с калымом. И чем больше калым, тем лучше. Потому как было важно примирить оба рода. Иначе – вражда. А это плохо. Житья не будет.

Как это происходило на практике 

Могу обрисовать примерный вариант. А чтобы было понятнее, перенесем события в наши дни. 

Вот, помнится, был случай. 

Шла однажды скромная девушка из рода жагалбайлы по имени Жибек в "Мегу" пошопиться. Заодно в "Старбаксе" кофе попить и с подружками потарахтеть. А тут вдруг из-за поворота выскочили на джипах с затемненными стеклами джигиты из рода тобыкты и, читая на ходу тобыктинский рэп, накинули ей на голову мешок и увезли в неизвестном направлении.

А она Бекежана любит, бедняжка! Пусть он и отсидел свои пять лет по бакланству и вообще у него там в прошлом сплошь темные пятна. То ли в карты все спустил, то ли за деньги дрался. Но он давно завязал, образумился, маму слушается, поступил на курсы, английский учит… 

Что дальше? 

А дальше тобыктинцы отправили наутро к жагалбайлинцам солидную делегацию, которая в полном составе упала им в ноги и развернула список сатисфакции. Жагалбайлинцы список внимательно изучили и сделали необходимые поправки:

- плюс за моральный ущерб,

 - плюс за расстройство планов,

 - плюс инфляция,

 - плюс девальвация,

 - плюс папин инфаркт,

 - плюс мамина мигрень,

 - плюс амортизация расходов,

 - плюс по мелочам,

 - плюс непредвиденные расходы,

 - плюс происки Запада,

 - плюс антиказахские санкции,

 - плюс неожиданная смена правительства,

 - плюс то да се…

Тобыктинцы прочитали, повздыхали, ну и согласились. А куда деваться? Виноваты же… 

И на этом инцидент был фактически "исперчен". 

При таком раскладе, выходит, потерпевшим остается только Бекежан. Да и то как сказать. Если по правде, то Жибек вообще была засватана за третьего. За того, кого она ни разу в жизни и не видела: сынок какого-то там краевого прокурора (отец когда-то, будучи еще студентом зоотехнического, жил с этим прокурором в одной общаге). Так что им по-любому не светило. Хотя и Бекежан мог ее украсть. Если б вовремя сообразил. А вот не сообразил. И теперь кусает локти.

Между прочим, в своде законов Тауке хана "Жеті жарғы" был пунктик, согласно которому воровство сосватанной девушки приравнивалось к преступлению. За это полагалось наказание. Могли штраф наложить, а могли и просто повесить. На верблюде. Но такое случалось крайне редко, потому что коррупция процветала уже тогда. И мне кажется, что зря ей нынче объявляют войну. Я имею в виду коррупцию. И не то чтобы зря с ней воюют, а скорее всего – напрасно. Потому как она имеет у нас исстари другие названия – туыстық, достық көңіл, адами қарым-қатынас и т. д. Так что объявлять ей войну - это все равно, что обижаться на бабушку за то, что она не дедушка. Коррупция, вернее адами қарым-қатынас и туыстық, является у нас образом жизни. 

Мне иной раз даже кажется, что коррупцию как явление придумали именно мы – казахи. Пока сицилийская мафия еще не появилась на свет, мы – казахи – уже вовсю действовали. 

К примеру, всякую тяжбу выигрывал тот род, у которого были завязки в ханской ставке. По-нынешнему – в Ак Орде. То есть те, кто стоял ближе к Главному столу. Поэтому в степи действовало давнее правило: у кого сила, за тем и право. Богатей мог, конечно, украсть простушку, а вот простак – байскую дочь… это уж, извините, вряд ли. А ровня как-то договаривалась. 

Так было раньше.

А как происходит в наши дни? 

Тоже по-разному. 

В таких случаях у нас спрашивают: "Көргенімді айтайын ба, жоқ естігенімді айтайын ба?" То есть о чем мне вам спеть: о том, что слышал, или о том, что видел? Обычно отвечают: " Все, что ты слышал, это полное фуфло. Расскажи лучше то, что видел". "Көргеніңді айт, себебі көрген шын, естіген өтірік". 

Ну вот я и расскажу, что видел. И даже, можно сказать, принимал непосредственное участие. 

Было это в середине восьмидесятых. Друг мой лепший (назовем его Оратаем) неосторожно втрескался по самые не хочу в одну видную мамзель. Долго бегал за ней (назовем ее Перизат), и в итоге уболтал-таки, шайтан. Что-то у них там такое закрутилось, завертелось, издали по всем внешним показателям похожее на любовь. Спелись, короче. Хорошая пара - это ведь необязательно страсти-мордасти. Чаще всего это когда один любит, а другой позволяет себя любить. Ну вот у них там как раз такой вариант. Оратай с ума сходит, суетится, прыгает от счастья, на задние ноги приседает, носится с выпученными глазами, а та, значит, пава, вся из себя недоступная.

Однако ейным родителям такие амуры активно пришлись не по нутру. Они ведь чего хотели? 

Они хотели, чтоб по-людски: чтоб доча сначала институт закончила, чтоб огляделась, чтоб посмотрела, а потом, может быть, да как-нибудь... Да и куда торопиться? Девушка она солидная, аппетитная, с формами, так сказать. Коса толщиной с локоть. Такая не засидится. Да и выбор ее не очень одобряли. Они считали, что Оратай ей не пара. Простоват. Деревенщина. Что он ей даст? 

Они видели будущее своей дочери с другим. Они хотели зятька с тюнингом и чтобы со стразами, с наворотами. Зря, что ли, в институт ее поступали? Такие деньжищи заплатили! Расчет же был на то, что она там не будет без дела ходить, а кого-нибудь себе найдет. Не учиться же она там собралась, в самом деле. Зачем ей книжки читать? Свихнуться же можно. Просто там выбора побольше, и перспективы поширше. И чтобы породистый был, солидный. Со статусом. А это че такое? Шоферюга беспросветный. Вечно в мазуте, и бензином от него несет. Такого добра в любой деревне как грязи.

И тогда молодые между собой сговорились, решили, что Оратай Перизатку умыкнет. По старинке. Хрен они потом что сделают. Никуда не денутся. Ну родаки, имеется в виду. 

И стали мы разрабатывать план похищения. Мы – это куча балбесов, дружбаны Оратаевские. Он же нам все рассказал под страшным секретом и попросил помочь. А чего бы не помочь? Вдруг и нам когда-нибудь приспичит жениться? Заодно и опыта в таком деле наберемся. Лишним не будет. Пригодится. Как оно вообще делается-то? Мы ж по детству и яблоки из колхозного сада таскали, и картошку из Ушконыра машинами возили, в тайные погреба ссыпали. А тут целый живой человек. Как его красть-то?

Ну ладно, махнули, не мы первые, не мы последние. Воровали же предки как-то… 

Хотя поначалу мы его отговаривали. Недоумка этого Оратая. Потому что не очень понимали, что он в ней такого нашел? Тоже мне сокровище. Она со спины вообще на Тайсона похожа. И хук у ней слева – двенадцать атмосфер. Если в лоб попадет, неделю потом будешь воробьям фиги показывать. И характер у ней – не дай бог, как говорится. Все знают. Те же собаки аульные, как ее увидят, на другую сторону улицу перебегают. 

Да и вообще, с женщинами же как? Это они в невестах все такие – мур-мур-мур. А как замуж выскочила, то через год мужа на философию уже тянет.

Тот же Сократ, помнится, говорил, мол, женишься ты или нет, все равно тебе кранты. А он же не дурак был – Сократ. Он – философ авторитетный. 

Но Оратай ни в какую. Влюбился говорит, оглашайте приговор. А против любви, сами знаете, козырей нет. 

И стали мы думать, как ее украсть? Перизатку эту с левым хуком.

* * *

Но недолго думали. Оказывается, сценарий уже есть. Его Перизат сама сочинила и сама нам расписала в подробностях. 

Согласно этому сценарию она скажет дома, что поехала в Шамалган фотографироваться для какой-то там справки в институт. Мы в это время должны ждать ее возле фотосалона. Там мы ее быстро сфотографируем и увезем в город. 

А в городе у ней подружка живет, возле Никольского рынка. Квартиру снимает у какой-то старушки. Про нее никто не знает, а значит так просто не найдут. Там мы пару дней перекантуемся. Будет это в пятницу – как раз конец недели. А в субботу никто на работу не пойдет. Они хватятся и поедут искать. А она уже сутки дома не ночевала. Ну и все, вы ж понимаете… 

И когда братаны ее – а у нее их четверо – за ней приедут в качестве қуғыншы (так в старину называли преследователей), то тут она им и объявит: опоздали, мол, извините… 

Мы ее выслушали и заценили. Да чего там говорить – план толковый, не подкопаешься. Единственное, теперь не совсем было понятно, кто кого ворует? Оратай Перизатку или она его? (Он сидел тут же и молча слушал, пока его тайсонша нам все раскладывала). 

Ну ладно, это уже не так важно. Главное ведь - все согласно обычаю. Как положено. И что еще немаловажно – не надо потом никакой калым платить за Перизат. Я б лично ни гроша за нее не дал, а наоборот, попросил бы, чтоб мне компенсировали. И то – за две жизни вперед. Но меня это, слава богу, не касалось, и моего мнения никто не спрашивал. 

Одним словом, выходило, что мы со всех сторон защищены старинными народными традициями и действуем по плану. И, кстати говоря, план этот надо держать в тайне. Никому ни слова! 

Первым делом стали думать, где взять машину? Нас ведь уже пятеро: Оратай с Перизат и нас еще трое – лихие джигиты-соучастники. Не будем же мы воровать невесту на велосипедах. 

А у Оратая как раз на автобазе работал Бердибек. Серьезный мужик, не болтливый. На микроавтобусе. Мы к нему: давай, мол, подключись. Дело святое. Он говорит, бензин ваш, ну и накиньте сверху пятерку за риск. 

Бензин мы отсосали у главного зоотехника с его "Волги", а пятерку Аброй дал. Он тоже где-то прослышал про наше дело, и ему захотелось поучаствовать в такой авантюре. Он на той же базе механиком работал. За это мы ему сказали, чтоб он заплатил Бердибеку. Аброй пообещал, что заплатит. 

А у Аброя был еще родной братишка – Абзал. Он решил впрячься за братана в случае чего. Все-таки рисковое дело, непростое. И мы его тоже взяли. Лишним не будет. 

А потом к нам подошел Кайрош. Он сказал, что тоже готов подставить плечо, что у него есть ружье и что мы тоже можем на него рассчитывать. Мы ему сказали, что ружье необязательно, но у нас не осталось мест в машине. На что он сказал, что они поедут на своей. Мы спросили: кто это "они"? Он сказал, что, кроме него, хотят поехать Тукуш с Сакеном. А у Тукуша есть свой "Москвич", который они купили без очереди за счет отца – участника форсирования Днепра. Ну, если на своей, подумали мы, и согласились. В итоге нас собралась целая шайка на двух машинах. И всеми командовала предводительница пиратов – Перизат. Она же по совместительству – невеста. 

В назначенный день мы украдкой подъехали к фотосалону, возле которого стояла Перизат с большой хозяйственной сумкой. Ее она предусмотрительно набила продуктами. Она ж знала, что уезжает и не скоро вернется и что с ней будут мужики, которых надо кормить. Молодец, короче. 

Она спросила, все ли в порядке, нет ли хвоста, и села к нам в микроавтобус. Хвоста не было, и мы рванули в город. 

Надо сказать, что у всех было какое-то приподнятое настроение: то ли азарт охотничий, то ли мандраж. У некоторых даже ручонки слегка тряслись от волнения. Да это и понятно: не каждый же день людей воровать доводилось. Это ж вам не банальная картошка из Ушконыра или люцерна с полей. Тут живой человек. К тому же мы где-то слышали, что за такие фокусы есть статья: от пяти до восьми. 

Я ехал в тукушевском "Москвиче", который неотступно следовал за нашим микроавтобусом. По дороге мы еще подсадили бабушку, которая голосовала на шоссе, согнувшись в три погибели под тяжестью своей поклажи. Бабуля попросила подвезти ее до Каменки, там у нее внук живет, и она везет ему гостинец. Конечно, сказали мы, отчего бы не подвезти. Заодно со старушкой в салоне мы меньше вызывали подозрений. 

По дороге она настороженно спросила, почему мы все время движемся за зеленым микроавтобусом. Мы не стали вилять и сказали, что украли невесту и едем в город. Она сказала: молодцы! Так поступают настоящие мужчины!

- Меня тоже в свое время украли, - гордо объявила она. 

И мы приободрились. 

- Правда, в первый раз неудачно, - добавила она и задумалась.

 - То есть как? - удивились мы.

 - Вас что, воровали несколько раз?

 - Да, - кивнула старушка.

 - Меня воровали дважды. В первый раз меня украл Кадырбек. Он жил в соседнем ауле. Но его догнали мои братья и сломали ему ногу. И руку. И ребро. И ударили еще чем-то тяжелым по голове, и он потом до конца жизни заикался. Я так и не вышла за него замуж.

- А потом?

 - А потом меня украл Сарыбай, - улыбнулась старушка и печально вздохнула, - царство ему небесное.

 - Его что, убили?!

 - Нет. Он, к счастью, умер своей смертью. Два года назад.

 - А в тот раз его что, не догнали?

- Нет, - простодушно ответила старушка. - Он был хитрый и увез меня на лодке, по реке. Братья кинулись вплавь, но догнать не смогли. 

Мы надолго приумолкли. Можно сказать, поскучнели. У меня перед глазами возник почему-то заикающийся Кадырбек со сломанными рукой и ногой. И ребром. И еще я, как назло, отчетливо вспомнил всех четырех братьев Перизат. Все под метр девяносто и под центнер весом. Старший был комбайнером, второй – трактористом, третий – чабанил, а младший работал кузнецом и мог намотать гвоздь на свой мизинец. Я сам видел. 

Возле Каменки старушка сошла и пожелала нам: "Удачной концовки!" Что она на самом деле имела в виду, так и осталось для нас тайной. 

В любом случае, в город мы доехали без эксцессов и остановились возле Никольского рынка. Дальше пошли пешком. Поднялись в квартиру, где нас ждала подружка Перизат. Вначале она удивилась, что разбойников так много. С другой стороны, восхитилась: это ж так захватывающе! И необычно! Ей даже в какой-то момент самой захотелось быть украденной! 

Мы ввалились к ней в тесную однокомнатную квартирку, раздвинули стол, пацаны побежали за выпивкой, а девчонки принялись распаковывать содержимое сумки. И всем сразу как-то сделалось хорошо. Весело. Петь стали. Откуда-то гитара появилась. Потом соседи пришли, и тоже не с пустыми руками.

 - А чего это вы празднуете? - спросили.

 - Да мы тут невесту украли.

 - Вот здорово! - сказали они.

 - Это надо отметить! 

И мы стали отмечать. 

* * * 

А в это время в поселке творилось вот что. 

Все спали. Суббота. Ближе к обеду стали потихоньку просыпаться и завтракать. Никто не заметил, что Перизат нет.

 - Она фотографироваться уехала, - сказала мать, и все тут же про нее забыли. 

Потом каждый рассосался по своим делам. Кто дальше спать, а кто ковыряться по хозяйству. Ближе к вечеру маманя обронила, что Перизат все еще нет.

 - Наверно, по магазинам ходит, - предположил отец, и все спокойно сели ужинать. 

На следующий день, в обед, когда все завтракали, младший брат спросил:

 - Перизат все еще спит?

 - Нет, - сказала мать, - она, наверно, к подружке пошла. 

И все тут же про нее забыли.

 А мы, злостные похитители, к этому часу съели уже всю сумку и затосковали. А если честно, то нам просто надоело ждать. Никто с дубинками под окнами не маячил и в двери не ломился. И тогда мы забеспокоились: почему нас не ищут? Может, мы и не нужны никому? Точнее, не мы, а в данном случае Перизат. Она сначала повозмущалась для проформы, а потом насупилась:

- Ну и черт с ними! - сказала. - Выйду замуж так, без скандала. 

Но так наш сценарий ломался, и мы послали гонцов в поселок. Разузнать, что там да как? Гонцы вернулись с плохими новостями: паники не наблюдается, никто никого не ищет и тревогу не бьет. Тишина. 

Оратай обрадовался, а Перизат от обиды всплакнула. 

Мы стали думать, что предпринять? Как сообщить этим балбесам, что их драгоценную дочь стибрили? Недолго посовещавшись, решили послать к ним Тукуша. Во-первых, он вне подозрений, потому что давно и безнадежно женат. А во-вторых, он уже поучаствовал в похищении и любопытство свое утолил. 

Тукуш подрулил на своем "Москвиче" к Перизаткиному дому, зашел во двор и затеял со старшим братом разговор в сократовском стиле: о житье-бытье, о том о сем, и как бы между прочим пробросил тему об испорченных современных нравах, о забытых традициях, о том, что надо бы их потихоньку возрождать. А еще он добавил, что будто бы по деревне прошел слушок, что кое-кто кое-где и кое у кого выкрал дочь средь бела дня. 

А старший брат Перизат – здоровенный такой малый, передовик производства, орденоносец и обладатель многих благодарственных грамот – в жизни был невозможным тормозом и с первого раза даже не въехал, о чем вообще речь. Тогда Тукуш залепил ему без обиняков:

 - Это вашу Перизат украли. 

И медленно пошел со двора. 

У комбайнера вытянулось лицо, и он от неожиданности чуть не проглотил сигарету. Так он простоял минуты две. До него потихоньку доходило. Где-то в закоулках его комбайнерского ума мучительно складывался пазл. И как только сложился, он издал трубный звук, напоминающий призывный рев самца муфлона на заре в брачный период. На этот рев сбежались все остальные, и знатный комбайнер путано скомандовал приказ: "Вые… Бл… Щеще… Короче, свистать всех по коням!" 

Маманя заохала, отец закручинился, а братья кинулись было в погоню, но самый младший, который кузнец, сказал, что перед дорогой надо бы подкрепиться, поскольку неизвестно, сколько будет длиться погоня, а силенки понадобятся. И братья благоразумно принялись не спеша кушать. Не отправляться же по такому важному вопросу голодными. 

Основательно заправившись, братья помылись, побрились, оделись во все чистое и отправились в погоню на машине кузнеца. У него был жигуль-копейка. 

Больше всех обрадовался третий брат – это который чабан. Потому что теперь они могли безнаказанно набить морду любому подозрительному, поскольку обуяны праведным гневом. В этом смысле у них было железное алиби: их защищало многовековое моральное право. 

Вначале они поехали к Сергали-қалқан құлақу (погоняло такое - Лопоухий). 

Младший вспомнил, что года три назад этот қалқан құлақ приглашал в клубе Перизат на танец. Поэтому с точки зрения продуктивной дедукции логика была вполне оправдана. 

Сергали в этот день белил у себя в саду яблони. Он водил по шершавым стволам грубой ветошью, которую макал в ведро с известкой, и мурлыкал под нос досмукасановскую "көзімді жұмсам да көрем сені" ("стоит мне на минутку закрыть глаза, как твой немеркнущий образ тут же возникает в моем затуманенном сознании"). 

Черт его дернул бухтеть именно эту песню…

 Это я к чему? 

Понимаете, выпадают в жизни такие моменты, когда цепь случайностей таинственным образом взаимодополняет друг друга и приводит к однозначным выводам. Наивная песенка влюбленного джигита послужила для братьев как бы дополнительной мотивацией к проявлению этого самого праведного гнева. 

Когда Сергали докрашивал юную лимонку, к нему в сад залетели четыре ухаря и без слов стали колотить его восемью руками и восемью ногами. А самый младший – который кузнец – так разошелся, что, увлекшись, надел ведро с известкой Сергали на голову. Отчего Сергали сделался весь белый и стал вопить, потому что известка попала ему в глаз. А братья, не давая опомниться, вынули его из ведра и пару раз прислонили его с разгону об забор. Той же головой. Отчего забор сделался поломанным. После этого братья устроили ему допрос: где Перизат? 

Сергали, естественно, не знал. Да и откуда он мог знать? 

Тогда браться сказали, что, если он не вспомнит, тогда они повесят его на его же свежевыкрашенной лимонке. И тут Сергали, напрягшись изо всех сил, вспомнил, что ребята с автобазы вроде говорили про Оратая, который собирался кого-то там украсть. Вот только кого именно, Сергали не расслышал. Да ему и не надо: мало ли кого собираются красть – дело это не новое. Он думал про картошку. Хотя какая сейчас картошка? Ее ведь надо воровать осенью. А сейчас – лето. 

Братья бросили Сергали возле его же лимонки и отправились домой к Оратаю. Перевернули там все вверх дном, но воришку не нашли. 

К вечеру они прочесали весь поселок из одного конца в другой. Покоцали по дороге еще двоих-троих подозрительных и, наконец, ближе к ночи добрались до города, где в маленькой квартирке прятались злоумышленники. 

Чабан хотел было сразу же выкинуть Оратая с балкона вниз головой, но Перизат сказала, что он тут ни при чем, что она сама так захотела, и теперь хоть режьте, хоть убивайте, но он ейный муж. Согласно древнему обычаю. 

Братья хотели было отдубасить хотя бы его подельников за компанию, но что бы это дало, в конце концов? Все уже. 

Такая вот получилась "Кавказская пленница". Вернее, казахская. И все было исполнено по сюжету древнего захватывающего ритуала – "қыз алып қашу". Правда, с некоторыми отступлениями и современными вкраплениями, но куда нынче без них? 

И что? А ничего. Живут. Полюбовно. Детишек вырастили. Троих. Двух сыновей и дочь. Ей, кстати, девятнадцать недавно исполнилось. Студентка. В город ее поступили. В политехнический. Трех бычков пришлось продать. Совсем невеста… 

Страница Ермека Турсунова в Facebook.